Как специалист по дерматовенерологии, дерматоскопии и криодеструкции, Олег Петрович Двуреченский широко известен во многих городах центральной России, в том числе и в Москве. Наша сегодняшняя беседа с ним – о том, каковы его профессиональные предпочтения, какими методами работают современные дерматовенерологи, каким видится Олегу Петровичу будущее его специальности.
— Олег Петрович, что повлияло на ваш выбор профессии? Как вы пришли в медицину?
— Знаете, наверное, в медицину меня привела любознательность. В школе я учился легко, получить «пятёрку» для меня никогда не составляло труда. Однако при условии, если предмет был мне интересен. Скажем, биология, химия. Но по той же математике я мог получить «отлично», а мог и «двойку», и «кол» схлопотать. Медицина заинтересовала меня как наука с её широчайшими возможностями и открытиями, которые мне предстояло сделать для себя.
— Какова область ваших профессиональных интересов?
— Это кожа и всё, что с ней связано – волосы, ногти, заболевания, ассоциированные с кожными покровами. Мы в своей работе пересекаемся с офтальмологами, неврологами, психиатрами, урологами, гинекологами, терапевтами, проктологами, ревматологами… И, разумеется, с косметологами и онкологами. Такая вот это универсальная специальность – дерматовенерология.
Мне кажется, быть хорошим дерматологом могут позволить себе единицы. Я сейчас на пути к этому.
— Почему вы выбрали именно эту специальность – врач-дерматовенеролог?
— Кожа – самый большой орган человеческого тела. В ней живут все гормоны, которые определяют наши эмоции, стремления, наш психотипаж. Это тысячи нозологий, начиная с рождения человека и заканчивая его агональным состоянием.
Знаменитый немецкий модельер Карл Лагерфельд говорил: надо любить дело, которым занимаешься, и при этом не думать о деньгах, о тех условностях, которые называются богатством; если тебе нравится торговать в деревенской лавке – занимайся этим, ты там достигнешь успеха, а финансовый вопрос решится сам собой. Это обо мне. Я своё дело очень люблю.
У меня есть своя «путеводная звезда»: хочу сделать так, чтобы моя работа приносила пользу людям в плане ранней диагностики. Мы в этом отношении отстаём сегодня от многих и многих стран, для нас меланома – это не просто диагноз, это почти приговор. Такие цифры. На тысячу моих пациентов встречается шесть-семь меланом. Это, поверьте, колоссальнейший показатель.
Моя задача – сделать так, чтобы осмотр кожи на предмет злокачественных новообразований стал системным. Как ежегодная флюорография. И навыками такого осмотра – пусть, хотя бы в поверхностном виде – должны владеть педиатр, врач общей практики, дерматолог, терапевт. Даже медсестра в рентген-кабинете: человек разделся по пояс, она заметила у него на теле какое-то подозрительное пятнышко – пусть скажет: «Идите к врачу, обследуйтесь».
У нас есть возможность заранее видеть признаки, позволяющие предположить: здесь с большой долей вероятности могут возникнуть злокачественные образования. Вот в этом деле я стремлюсь достичь совершенства.
— Как часто к вам приходят пациенты с просьбой удалить родинку? Таких людей много?
— Да, удалений сегодня очень много. Приведу такой пример. В феврале 2018 года мы в «Клинике Эксперт» Воронеж проводили акцию, мы назвали её так: «Покажи родинку». Людям предлагалось прийти в клинику, на приём и бесплатно получить консультацию. Так я четыре часа не мог выйти из кабинета, настолько большим оказался поток желающих. И каждый третий спрашивал: «Можно удалить эту родинку?».
— Сегодня далеко не каждый обыватель навскидку правильно ответит, что такое криодеструкция. У вас же довольно большой опыт в этой области. Расскажите, что это за методика, чем она привлекла вас.
— Много лет назад, когда я был ещё интерном, меня перевели в категорию врачей. Рядом со мной был кабинет косметологии, и туда иногда заносили сосуд, из которого шёл дымок. Опять сказалась моя любознательность – захотелось узнать, что это такое. Выяснилось, что дымок шёл от жидкого азота. Потом я работал дежурантом, это дало бесценный опыт. Я вёл и венерических больных, и кожных, и пациентов с микозами. Что мы тогда удаляли? Бородавки, контагиозные моллюски – то есть элементарные, простейшие вещи. С этого всё и началось.
Для меня криодеструкция – метод, который даёт широчайшие возможности. По своей сути, я представляю школу криотерапии. Это оборудование, это навыки, методики, консультации, это лекции, которые мы проводим для врачей.
— Перед удалением родинку необходимо внимательно изучить. Как это делается? С помощью какой-то специальной аппаратуры, или «на глаз»?
— Уже как десять лет мои глаза – это цифровой дерматоскоп, специальный прибор для осмотра верхних слоёв кожи. Я начинаю с фотофиксации – кстати, у меня в базе несколько тысяч снимков объектов, которые я диагностировал и удалял. То есть, прежде всего, надо начинать с дерматоскопии – оптической диагностики кожи. Она позволяет нам рассмотреть невидимые глазом структуры. Мы у себя, в «Клинике Эксперт», ставим перед собой такую задачу: сделать видеодерматоскопию доступной и для врача, и для пациента.
Если же передо мной образование неясной биологической сущности, с подозрением на злокачественность, здесь уже нужна гистология. Что это значит? Удалённый кусочек кожи с подозрительным образованием особым образом обрабатывается, после чего рассекается на тонкие слои с помощью специального инструмента – микротома. Затем эти тончайшие срезы изучаются под микроскопом. Работа для патоморфолога.
Читайте материалы по теме:
Гистология: что это за анализ?
— Скажите, а криотерапия, криодеструкция – это больно для пациента?
— Я практически никогда не провожу обезболивание. Во-первых, анестетики могут давать искажение гистологической картины. Во-вторых, резкое охлаждение жидким азотом обрывает поток нервных импульсов, так что человек почти не чувствует боли при удалении образования. Вспомните, что мы делаем, когда ушибли какое-то место – прикладываем лёд или что-то холодное, это даёт эффект обезболивания.
— Противопоказания для применения криотерапии существуют?
— Да. Это индивидуальная непереносимость, у кого-то может развиться аллергическая реакция на холод. Второе – высокая температура пациента, гриппозное состояние. Или у человека фурункулёз, сильный отёк с некротической язвой – здесь нужен или скальпель, или консервативная терапия. А так азот не противопоказан даже при инсультах и в постинсультных состояниях, после перенесённого инфаркта, при гипертонической болезни, беременным женщинам, грудным детям.
Записаться на приём к врачу-дерматовенерологу можно здесь
ВНИМАНИЕ: услуга доступна не во всех городах
Беседовал Игорь Чичинов
Редакция рекомендует:
Что убило автора «Повелителя мух»? История Уильяма Голдинга
Виноваты ли жабы? Почему появляются бородавки у детей?
Герпес: как распознать и вылечить?
Для справки
Двуреченский Олег Петрович
Врач-дерматовенеролог.
Руководитель направления по дерматовенерологии федеральной сети «Клиника Эксперт». Принимает по адресу: г. Воронеж, ул. Пушкинская д. 11.
